Список нежных жертв - Страница 23

– Вы верующий? – в лоб спросила Оленька.

В ответ услышала раскатистый хохот, а потом:

– Да разве в этом дело? Думаю, девяносто девять процентов хотя бы раз в жизни говорили: «Господи, помоги». Все придумано не мною, давным-давно. Так или иначе, вы слышали эти же мысли, пусть выраженные другими словами. Что-то мы разговорились... Давайте вернемся к хлебу насущному, поедим и выпьем.

– Давайте! – Оленька улыбнулась искренне. Ей уже не пришлось натягивать на лицо улыбку, потому что ей нравился этот человек.

* * *

Симона замедлила шаг, присматриваясь к таинственной тени, которая словно манила ее к себе. Да, именно так. Нечто притягательное и пугающее исходило от застывшей у стены фигуры, словно она гипнотизировала девушку. Симона вдруг моргнула и... потеряла тень из виду! И ей показалось, что никакой мужской фигуры и не было. Что одно только ее воображение будоражит мозг. Воображение, вызванное сумерками, безлюдным местом, зияющими черными дырами окон на стенах домов. Наверное, она приняла за человека тень от столба, упавшую на стену. И Симона не помчалась пулей обратно, а, подчиняясь непонятной силе, толкавшей ее вперед, зашагала дальше, с опаской косясь на то место, где, как ей почудилось, стоял человек.

Но когда она поравнялась с подъездом, увидела тень снова. Та отделилась от стены, и теперь уже явственно обозначилась фигура мужчины. Сердце Симоны забилось учащенно: не показалось! Тогда-то и запульсировало в висках: беги! Симона сорвалась и побежала...

Не раз она пересекала стройку. Случалось ей и ночью здесь проходить, когда папа уезжал. Но никогда еще девушке не было так страшно, так тяжело бежать, хотя она забыла о мозолях на ногах. За стройкой в это время по бульвару гуляет много людей, тем более в теплую погоду. А за бульваром дом, в котором живет Симона. Это рядом! Но так далеко... Далеко, потому что все сейчас происходило как во сне: тело стремится вперед, а ноги переступают все медленней и медленней. И вина в том не узкой и короткой юбки, не тесных туфель, не высоких каблуков. Мышцы выше колен обмякли, не хотели поднимать ноги. Наверное, от страха, какого Симона не испытывала никогда... Нет, однажды испытала. Когда мама уехала навсегда. Одиноко и горько стало тогда Симоне от сознания, что ее бросила мама, и мир потух. Все вокруг стало темным, мрачным, страшным. Маленькая девочка много плакала, а потом и вовсе заболела. Только папа неотлучно находился с ней, брал девочку на руки. Симона засыпала, прижавшись к нему и сжимая его указательный палец в кулачке. С папой было тепло, спокойно и надежно. Он спас ее от страха... Папа... Как он сейчас необходим!

Все это пронеслось в головке Симоны за то время, пока она убегала от тени, – так безнадежно долго длился ее путь, хотя она и немного продвинулась вперед. Быстро сгущались сумерки, превращаясь в темноту. Симона уже плохо различала дорогу, взбегала на бугорки, вязла каблуками в песке.

Он бежал гораздо быстрее. Перепрыгивал препятствия с ловкостью обезьяны, стремительно перелетал через груды щебня и кирпича, словно за спиной имел крылья.

Ну, вон же она – проезжая дорога, до нее десяток метров. Симона вскрикнула от радости и оглянулась...

Ликование от того, что она оторвалась от преследования, мгновенно сменилось ужасом. Человек не схватил девушку, догнав на границе стройки, нет. Он просто обогнал Симону, став на ее пути. Остановился близко, очень близко – на расстоянии вытянутой руки. Симона поняла, что домой он ее не пустит. Что он опасен, она поняла значительно раньше и теперь, стоя перед ним, сжималась от безотчетного страха. Она даже не догадывалась, чем грозит ей встреча с ним, лишь где-то в затылке засел ужас. С затылка ужас струился по шее, плечам, груди, животу и ногам. Он обволакивал, отчего девушка потеряла способность двигаться, только сухие губы произнесли чужим голосом:

– Кто вы?! Что вам нужно?!

Он ничего не сказал в ответ. Он молчал. Это было еще страшнее, чем если бы он что-то ответил на ее вопросы. От его молчания у Симоны пробежали мурашки по спине. Было бы куда проще, если б он заговорил с ней. Но ему не нужно разговаривать, не о чем. Симона не видела его лица, закрытого темнотой, но чувствовала, что смотрит он на нее. Не просто смотрит, дробит на мелкие части.

Сверкнув фарами, по дороге проехал автомобиль. Свет слабо скользнул по правой стороне лица человека перед ней. Симона не рассмотрела черты, зато разглядела его глаз. Один. Внутри ее все сжалось, перевернулось, так как глаз находился в равнодушном покое. Сразу стало ясно, что она встретилась с жестоким зверем, похожим на человека лишь внешне, и зверь жаждет терзать ее, рвать на куски до тех пор, пока она не испустит дух.

Инстинкт жизни подтолкнул Симону бежать. Но, плохо соображая, она кинулась не вперед – к проезжей дороге, где люди, а назад, в глубь стройки. Слыша топот ног и тяжелое дыхание за спиной, видя только стены, горки, свалки, Симона поняла, какую роковую допустила ошибку. И тогда стройку огласил пронзительный крик:

– Папа!!! Папа!!!

А человек-тень, человек-зверь практически догнал девушку. Заслышав ее крик, он поднял с земли большой кусок, отвалившийся от бетонной плиты. Быстро настигнув жертву, с ревом бросил в нее этот куск бетона. Попал в спину. Хрупкая Симона взмахнула руками и упала ничком, коротко вскрикнув. Он подошел к ней, постоял с минуту над телом, Симона не шевельнулась. Перевернув на спину, он за руку потащил ее к дому. Девушка оказалась легкой, сопротивления не оказывала. Он поднял ее и внес в недостроенный дом. Держа Симону на руках, он выбирал, куда поставить ногу, чтобы случайно не споткнуться и не упасть... Он действовал неторопливо, размеренно и спокойно...