Список нежных жертв - Страница 28

Темнота, черт, сплошная темнота... Еще один скользящий шаг – опять остановка...

В паузах Лешка втягивал ноздрями воздух, пытаясь обонянием определить его местонахождение. Кого – его? Что, если ребята случайно повстречались с маньяком, о котором полно слухов ходит уже по городу? Нет, об этом тоже нельзя думать, нельзя отвлекаться, нельзя пускать страх в душу.

Еще шаг – остановка... Носок кроссовки уперся во что-то...

Он!!! Лешка замахнулся...

И внезапная подсечка свалила парня, он плюхнулся на пол плашмя и на спину, едва успев удержать на весу голову. Боль во всем теле, будто оторвались внутренности, лишила его способности двигаться и думать. А на лестнице раздавался удаляющийся топот ног.

Лешка заскрежетал зубами от досады на себя. Так глупо получилось. Этот человек оказался умнее, расчетливей. Он затаился на полу, затем, когда носок Лешкиной кроссовки уперся в ногу негодяя, тот второй ногой, а точнее ступней, зацепил его за лодыжки и дернул на себя. Вот и все, так он легко нейтрализовал Лешку. Это Лешку-то! Может, он в темноте видит?

Юноша осторожно опустил на пол голову и произнес тихо:

– Вот гад, в спину... Пашка! Ты живой?

– Ну да, – вяло откликнулся тот из кухонного помещения. – А этот... ускакал, да?

– Д-да... – застонал Лешка. – Где зажигалка?

Павлик щелкнул несколько раз. Наконец появился огонек.

– Газа мало, горит слабо... – смущенно оправдался Павлик. Впрочем, он действительно смутился, ибо понимал, что струсил и бросил Лешку. – Леха, у тебя бок в крови.

– Знаю. – Юноша сел, упираясь спиной в стену. – Сходи, посмотри в комнатах. Где-то должна быть женщина...

– Живая? – дернулся Павлик.

– Может, и живая, – прокряхтел Лешка, прикладывая к ране носовой платок. – Иди, быстрей. Менты, интересно, откуда едут? С Северного полюса, что ли?

Павлик робко прошел в комнату, откуда выскочил на них мужчина.

– Лешка! Здесь девчонка!

Тот с трудом поднялся и вошел в комнату, шатаясь. Павлик сидел на корточках возле лежавшей на полу девушки, освещая ее огоньком зажигалки. Она не реагировала на них, лишь огромные глаза безучастно смотрели в потолок, а руки прижимались ладонями к окровавленному животу. И ни движения, ни вздоха. Но вот она моргнула. Значит, живая! Лешка тоже присел перед ней на корточки и тихонько, чтобы не напугать ее, произнес:

– Не бойся, это мы. А тот... он убежал. Сейчас отвезем тебя в больницу. Только не бойся, все хорошо будет. Пашка, бери ее на руки.

– До приезда ментов здесь нельзя ничего трогать... – несмело возразил тот.

– Ничего? – встал во весь рост Лешка. Говорить ему было трудно, но он все же сказал: – Она одушевленный предмет, а не «ничего». И ей плохо. Она умрет, если не отвезти ее в больницу. Бери, я сказал. И неси на улицу. Я не могу.

Павлик приподнял девушку за плечи, затем поднял на руки и понес. Она по-прежнему не реагировала ни на что, смотрела вверх, плотно прижимая ладони к животу. За ними плелся Лешка, зажимая свою рану.

Так они вышли к Ляльке. Она их заметила первая, завизжала, подпрыгивая на месте и размахивая руками:

– Я здесь! Сюда, мальчики!

В это время подъехала милиция. Из машины выпрыгнули орлы в бронежилетах, окружили парней. Напор и кучу вопросов Лешка уже не в состоянии был вынести, он присел на большой валун, неизвестно как оказавшийся здесь. Лялька, увидев кровь на девушке и на Лешке, начала оказывать посильную помощь раненым – к счастью, она не была кисейной барышней, падающей без чувств от вида крови. А Павлик отдувался за всех:

– Чего налетели?! Мы на крик пошли. «Скорую» вызывайте! Долго я ее на руках держать буду? Не знаю... Не видел... Как здесь оказался? Гуляли мы. Вы что, нас подозреваете? Лешка, слышишь? Во дают! Сделайте что-нибудь, у меня руки сейчас отвалятся...

«Скорая» приехала на удивление быстро. Девушку уложили на носилки, Лешка сел в машину сам, и их повезли в больницу. Лялька и Павлик остались давать показания милиции.

* * *

– Оленька, – будила ее Альбина. – Оленька, вставай.

– Что случилось? – сонно пробормотала та, и не думая вскакивать.

– У нас тяжелые, а тут, как на грех, Сонька отпросилась. Муж ей позвонил – у ребенка температура. Ну, подумала, справимся, в случае чего. А сейчас не одного привезли, а сразу двоих. Оба с проникающим ранением в брюшную полость. Жанну срочно вызвали. Помоги, ты ведь все равно здесь...

Альбина унеслась, а Оленька свесила ноги с кушетки, села, зевая. Спать хотелось до одури. Ведь она практически не спала несколько суток. Случалось, задремлет, а потом приснится Виталька – и просыпалась незамедлительно, потом сна как не бывало.

Она посмотрела на часы. Всего-то одиннадцать! Ну, опять бессонная ночь обеспечена, а завтра обычный рабочий день. Нет, ночевать в отделении нельзя, иначе она не найдет квартиру никогда, для поисков просто не будет ни времени, ни сил. Оленька умылась, почувствовала себя бодрее и поинтересовалась у Альбины, кого и кто оперирует.

– Парня хирург из третьего отделения. А девочку твой... Виталий Андреевич. С ним Жанна. У девочки дела совсем плохи, ножевое ранение в живот, разрывы, большая потеря крови. Еще и травма какая-то, но я не в курсе, что за травма. Это надолго.

– Зачем тогда меня будила? – проворчала недовольная Оленька.

– Готовь место парню. Его в палату поместят. А вот девочку... ее потом в реанимацию. Если, конечно, выживет, что весьма сомнительно. Представь: сделали девчонке харакири! Вот ублюдки! Жаль, молоденькая и красивая девочка, как куколка.

Оленька вышла из отделения, спустилась по лестнице. Перешла через длинный переход, соединяющий операционную с лестницей, ведущей в различные отделения. В предоперационной застыла у застекленного окна. Работал Виталька. Жанна, очевидно, только-только пришла, ее вводил в курс дела еще один хирург. Значит, экстренный случай – чуть ли не консилиум собрали вокруг девочки.